11.11.2017

Последнее обновление:03:42:40 PM GMT

Вы тут: Мудрость Сказки Белорусские народные сказки

Белорусские народные сказки

Жадный богатей

Жили два брата: богатый и бедный. Богатый сам ничего не делал, было у него много работников. А бедный удил в озере рыбу - тем и жил.
Справлял раз богатый свадьбу - сына женил. Много собралось у него гостей. 
“Пойду-ка и я к брату в гости”, - думает бедняк. Взял он взаймы у соседей каравай хлеба да и пошел на свадьбу. 
Пришел и стоит на пороге с хлебом. Увидел его богатый брат: 
- Ты чего притащился? У меня тут гости не тебе чета! Убирайся отсюда! 
И прогнал его. 
Обидно стало бедному брату. Взял он удочку и пошел рыбу ловить. Сел в старый челнок и выплыл на середину озера. Удил, удил - а все мелкая рыбешка попадается. А тут и солнце уже заходит. “Ну, - думает бедный рыбак, - закину на счастье еще разок”. Закинул он удочку и вытащил такую рыбину, какой отродясь не видывал: большая да вся серебряная. 
Порадовался он дивной рыбине и стал ее в торбу запихивать. А та и говорит вдруг голосом человечьим : 
- Не губи меня, добрый человек, отпусти назад в озеро. 
Вспомнил рыбак про своих детей и говорит: 
- Не могу тебя отпустить - и сам я голодный да и дети давно есть хотят. С чем я домой вернусь? 
- Раз ты такой бедный, - говорит рыбина, - то засунь руку мне в рот и вытащи оттуда золотой перстенек. 
Подумал рыбак и говорит: 
- Боюсь, ты мне еще руку откусишь. 
- Не бойся, не откушу! 
Осмелел рыбак, сунул руку рыбине в рот и вытащил оттуда золотой перстенек. 
- А что мне с ним делать? - спрашивает рыбак. - Ведь он меня не накормит. 
- Ничего, - говорит дивная рыбина, - еще как накормит! Выбрось свою мелкую рыбешку из челна и кинь туда перстенек этот. 
Так рыбак и сделал. И только бросил он на дно челнока перстенек, как вмиг стала целая куча денег. 
Отпустил рыбак рыбину в озеро, а сам к берегу побыстрее поплыл. Снял он на берегу рубаху, сложил в нее деньги и пошел домой. 
Зажил теперь бедный брат так, что лучше и не надо. Поставил новую хату и созвал гостей на новоселье. А брата не позвал - не мог простить ему обиды. 
Проведал богатый, что его бедный брат новую хату построил и с гостями пирует. Говорит он сыну: 
- Ступай погляди, что у него там делается. Пришел сын, поглядел да и бегом назад. 
- Ой, - говорит отцу, - у тебя того нету, что у твоего бедного брата, - и хата новая, и скотины полно, и на столе всего вдосталь! 
Богатый так от зависти и почернел. Посылает опять сына, чтоб позвал бедного брата. 
Приходит бедный брат к богатому. 
- Откуда у тебя столько добра? - спрашивает богатый брат бедного. - Ты, говорят, живешь лучше моего. 
Бедняк все и рассказал, как было. 
Как услыхал это богатый, так руки у него и зачесались. 
“Пойду-ка, - думает, - и я поймаю ту рыбину”. 
Взял он удочку покрепче, сел в новый челнок да и поплыл на середину озера. Ловил, ловил и выудил-таки дивную рыбину. 
- Не губи меня, - просит рыбина, - отпусти назад, у меня там дети малые... 
- Нет, голубушка, - заупрямился богатый. - Не пущу! Дай мне такой же перстенек, какой дала ты моему брату. 
- Так брат твой был бедный, у него и хлеба не было. А тебе-то зачем? 
- Как так зачем? Не хочу, чтоб брат был богаче меня! Давай перстенек и все! А нет - отнесу тебя домой и зажарю. 
- Ну что ж, - говорит рыбина. - Бери, коли ты такой уж завистливый. Мне-то что. 
Раскрыла она рот. А жадный богатей всунул ей в рот руку по самый локоть. Тут рыбина как придавит зубами - откусила руку и нырнула с нею на дно озера. 
Воротился богатый брат домой и без денег, и без руки. 
Так ему и надо!
Как Василь змея одолел

Было оно или не было, правда ли то или нет,- послушаем лучше, что сказка сказывает.
Ну так вот. Прилетел в один край страшный-престрашный змей. Вырыл себе среди леса у горы глубокую нору и лег отдыхать.
Долго ли отдыхал он, никто не помнит того, но как поднялся, то сразу громко закричал, чтобы все слышали:
- Эй, люди - мужики и бабы, старые и малые,- приносите мне каждый день дань: кто корову, кто овечку, а кто свинью! Кто принесет, тот в живых останется, а кто нет, того проглочу!
Переполошились люди и начали носить змею что положено.
Носили, носили, а потом видят - и носить-то нечего. Совсем обеднели. А змей был такой, что без дани и дня прожить не мог. Стал он тогда сам по селам летать, людей хватать, к себе в нору таскать.
Ходят люди как неприкаянные, плачут, спасения ищут и не знают, как им от лютого змея избавиться.
Тем временем заехал в то место один человек. Звали его Василь. Видит Василь, что ходят люди пригорюнившись, руки ломают да голосят.
- Что у вас за беда? - спрашивает. - Чего вы голосите?
Рассказали ему люди про свою беду.
- Успокойтесь,- стал утешать их Василь, - я попробую вас спасти от лютой напасти...
Взял он дубинку потолще и поехал в тот лес, где жил змей.
Увидал его змей, вытаращил зеленые глазищи и спрашивает:
- Ты зачем сюда заехал с этой дубиной?
- Бить тебя! - говорит Василь.
- Ишь ты! - удивился змей.- Уходи-ка лучше отсюда, пока не поздно. А то как дохну, как свистну, ты и на ногах не устоишь, за три версты отлетишь.
Усмехнулся Василь да и говорит:
- Не хвались ты, старое пугало, я и не таких видывал! Еще посмотрим, кто из нас посильней засвистит. Ну, свистни!
Свистнул змей, да так сильно, что аж листья с дерев посыпались, а Василь на колени упал. Поднялся он и говорит:
- Э, глупости! Да разве ж так свистят? Это ведь курам на смех! Давай-ка я попробую, только ты завяжи себе глаза, а то, чего доброго, повылазят.
Завязал змей глаза платком, а Василь подошел да так свистнул его дубиной по голове, что у змея аж искры из глаз посыпались.
- Неужто ты сильнее меня? - говорит змей. - Давай-ка еще попробуем. Кто из нас быстрее камень раздавит?
Схватил змей камень пудов во сто, сдавил его лапами, да так крепко, что пыль столбом поднялась.
- Ничего тут удивительного нету,- смеется Василь.- Вот ты сожми так, чтоб из камня вода полилась.
Поднял змей камень, сжал, а воды и нет...
- Смотри, - говорит Василь,- как я сожму. Достал он незаметно из торбы сыр, сжал, вода так и брызнула во все стороны.
Испугался змей: видит, что Василь и вправду сильнее его. Посмотрел на Василеву дубину и говорит :
- Проси у меня что хочешь, я все тебе сделаю.
- Ничего мне не надо, - отвечает Василь, - у меня всего дома в достатке, побольше твоего.
- Ну да! - не верит змей.
- Не веришь, так поедем посмотрим. Сели они в повозку и поехали. Тем временем змею есть захотелось. Увидал он стадо волов на опушке леса и говорит Василю:
- Пойди поймай вола, маленько закусим. Пошел Василь в лес и начал драть лыко. Ждал змей Василя, ждал и наконец сам к нему пошел:
- Ты что тут так долго возишься?
- Лыко деру.
- А зачем тебе лыко?
- Хочу веревок навить да на обед пять волов наловить.
- Зачем нам пять волов? Хватит и одного. Схватил змей вола за загривок и потащил к повозке.
- А ты,- говорит Василю, - принеси дров, будем вола жарить.
Сел Василь в лесу под дубом и сидит себе, цыгарку покуривает.
Ждал, ждал змей и не выдержал. Приходит к Василю:
- Ты что так долго тут возишься?
- Да вот хочу с десяток дубов принести. Выбираю, какие потолще.
- Зачем нам десять дубов? Хватит и одного! - сказал змей и вырвал одним махом самый толстый дуб.
Зажарил змей вола и приглашает Василя есть.
- Ешь ты сам,- отказывается Василь,- я уж дома подкреплюсь; что тут одним волом заниматься, это мне один раз укусить.
Съел змей вола, облизнулся, и поехали они дальше. Подъезжают к дому, где жила семья Василя. Увидели дети издали, что отец едет, и закричали от радости:
- Тата едет! Тата едет!
А змей не расслышал и спрашивает:
- Что там дети кричат?
- Да это они радуются, что я тебя им на обед везу. Они у меня давно проголодались...
Испугался змей, спрыгнул с повозки и бросился наутек. Но не разглядел дороги, да и попал в болото. А болото было такое, что и дна не достать. Провалился змей на дно, да там и захлебнулся.

Как Иван чертей перехитрил

Жил в одной деревне старик со старухой. И было у них трое сыновей. Бедно жили они, с хлеба на квас перебивались.
Померла старуха, а за ней пришел черед и старику. Позвал он перед смертью сыновей и говорит им:
- Не нажил я вам хозяйства, поделю, что имею.
И дал он старшему сыну желтого кота, среднему - жерновки, а младшему, Ивану, - пучок лыка на лапти.
Поделил так свое добро, а сам вскорости и помер. Пожили братья немного, поели отцов хлеб да и призадумались о заработках.
Взял старший брат желтого кота под мышку и пошел по свету работу искать.
Долго ли, коротко он шел, глядь, в дороге и ночь его застала. Зашел он в одну хату, просится переночевать. Ему говорят:
- Ой, милый человек, у нас мышей да крыс полно - от них мы отбиться не можем. А тебя, новичка, они и вовсе заедят.
- Ничего, - говорит прохожий, - может, как-нибудь и переночую.
Забралась хозяинова семья спать на полати, а прохожий улегся на полу с котом.
Проснулись утром хозяева, видят - на полу целая куча мышей и крыс, а возле прохожего сидит какой-то желтый зверек и потихоньку мурлычет.
А в тех местах у людей не было еще котов, и ничего о них не знали.
Пристали они к прохожему:
- А браток, а голубок, продай нам своего зверька!
- Нет, - говорит прохожий, - это зверек непродажный.
Рассказали те люди про чудесного зверька своему царю. Зовет царь к себе прохожего. Переночевал прохожий у царя одну ночь - котик и там целую гору мышей наловил. Царь прямо своим глазам не верит.
- Что хочешь проси, - говорит он прохожему, - а только продай нам своего зверька.
- Осыпь его, царь, серебром, тогда и бери. Что делать царю - пришлось согласиться. Взял хозяин своего котика за передние лапки и поставил на задние.
- Теперь осыпай! - говорит он царю. Царь все свое серебро высыпал - и осыпал котика.
Взял прохожий серебро и домой воротился. Построил хорошую хату, обзавелся хозяйством, женился и живет себе на славу.
Средний брат поглядел на него и говорит:
- Пойду и я со своими жерновками по свету. Может, и они мне счастье принесут.
- Взял он жерновки под мышки и пошел.
Долго ли шел он или коротко, застала его ночь в пути. Видит - стоит на лесной опушке хатка. Зашел он туда - никого нету. Забрался он на полати со своими жерновками да и уснул.
Ночью явились в хату разбойники, высыпали из карманов на пол кучу денег и стали делиться.
Прохожий тем временем хотел было на другой бок повернуться, да нечаянно толкнул свои жерновки. А те - тарарах! - на пол. Как схватятся разбойники - и ходу! Даже от денег отказались...
Слез прохожий с полатей, забрал деньги и пошел домой. Ыу, понятно, хорошо зажил, как и старший брат.
Посмотрел на них младший брат, Иван, и говорит :
- Пора и мне счастья попытать.
Взял он свое лыко и пошел по миру. Долго ли шел или коротко - износились лапти. Сел среди болота на кочку и начал из лыка полоски резать, чтоб новые лапти сплести.
Вдруг выскакивает из болота черт. Посмотрел на Ивана и спрашивает:
- Ты что это, Иван, далаешь?
- А разве не видишь? Веревки вью.
- Зачем?
- Буду вас, чертей, из болота ими таскать да на базаре по копейке продавать. Вот и заработаю денег на хату. Вас ведь здесь хоть пруд пруди.
- Погоди, Иванка, не делай ты этого. Что хочешь бери, только не тащи нас из болота.
- Насыпь шапку золота - не буду. Нырнул черт в болото за золотом, а Иван выкопал глубокую яму и положил сверху нее свою дырявую шапку.
Вынес черт мешок золота, высыпал его в шапку, а оно и дна не покрыло... Покрутил черт головой, вынес еще мешок. Высыпал - кое-как шапку наполнил.
- Ну, подымай! - говорит он Ивану. - Я тебе помогу, а то сам ты не управишься.
- Ничего, - говорит Иван, - управлюсь. А черт не соглашается; подымай шапку при нем! Поднял Иван шапку, а черт и увидел, что деньги-то в яме.
- Э-э, нет, - затопал черт, - ты меня обманул! Пойду к старшому: как скажет он, так и будет.
Пошел черт к своему старшому. Тот выслушал его и послал на расправу с Иваном самого сильного черта - Крепыша.
Выскочил Крепыш из болота, говорит Ивану:
- Кто кого одолеет, тому и золото достанется. Посмотрел Иван на Крепыша: “Не очень-то, - думает, - легко тебя одолеть!” Но и виду не подает, что испугался. Оглянулся, видит - недалеко под елью медведь лежит.
- Что ж, - говорит Иван черту, - стоит ли мне самому с тобою бороться? Боюсь, что ты и костей потом не соберешь. А вон лежит под елкой мой старый дед, поборись-ка сперва с ним: посмотрим, какая в тебе сила.
Подбежал черт к медведю.
- Эй, старина, давай поборемся!
Медведь поднялся, схватил черта и начал его душить - тот еле живой остался. Бросил бороться, побежал к старшому и рассказал ему, что даже старый, мол, дед Ивана и тот поборол его.
Посылает тогда старшой черт к Ивану своего лучшего бегуна - Летуна.
Выскочил тот из болота, говорит Ивану:
- Давай бежать взапуски: кто кого обгонит, тому и золото.
Огляделся Иван, видит - лежит под кустом заяц.
- Э, - говорит он Летуну, - ты вот сперва обгони моего младшего сынка, а потом и со мной пробуй.
Бросился черт к зайцу. А тот испугался да как кинулся по кустам - неведомо куда и делся.
Побегал черт туда-сюда, не догнал зайца. Воротился назад к старшому. Обозлился старшой, посылает к Ивану третьего черта - Свистуна.
Выскочил Свистун из болота и говорит Ивану:
- Кто кого пересвистит, тому и деньги.
- Ладно, - говорит Иван, - свисти! Свистнул черт, да так крепко, что аж болото затряслось, лес осыпался...
Подошел черед свистеть Ивану. Он подумал и говорит :
- Вот что. Свистун: завяжи-ка ты лучше себе глаза, а то я как свистну, они у тебя на лоб повылазят.
Испугался черт, завязал глаза платком.
- Свисти! - говорит.
А Иван поднял долбешку да как свистнул черта по лбу, - тот так и присел.
- Постой, - говорит Иван, - это я потихоньку еще свистнул... Дай-ка еще разок посильней свистну.
- Ой, нет! - завопил черт. - Хватит с меня и этого. Бери свое золото, только больше не свисти. Забрал Иван золото и домой воротился.

Как мужик царского генерала проучил

Копал мужик погреб и нашел кусок золота. Очистил его от песка и думает: “Что ж мне с ним делать? Ежели отнести пану, то пан отберет и ничего за него не даст. Отнести шинкарю - тот обманет: скажет, что это, мол, не золото. Дома хранить - могут воры украсть... Нет, отнесу-ка лучше его самому царю. Что он даст, то и возьму”.
Надел мужик новую свитку, обул новые лапти и понес царю золото.
Шел он, может, неделю, а может, и две.
Приходит наконец в царскую столицу. Подошел к царскому дворцу.
- Ты куда, дядька? - спрашивает его часовой-солдат.
- К царю, служивенький.
- Зачем?
- Да вот несу ему кусок золота. Солдат и пропустил мужика в ворота. Подошел мужик к царским покоям. А там сам царский генерал стоит на часах.
- Куда, мужик, лезешь? - грозно закричал генерал.
- К царю, - говорит мужик.
- Зачем?
- Да копал я погреб на огороде и выкопал кусок золота. Вот и несу царю - может, он за него что даст.
- Покажи, - говорит генерал, - золото. Показал ему мужик золото. Поглядел генерал, покрутил свои усы и говорит:
- Если уступишь мне половину того, что царь тебе за золото даст, то пропущу, а нет - ступай назад.
- Ладно, панок, дам! - соглашается мужик. Генерал доложил царю. Вышел царь, взял золото и спрашивает мужика:
- Что ж тебе, мужичок, дать за него?
- Да ничего, царечек-паночек. Ежели есть чем угостить, то сделай милость, а то я с дальней дороги, очень есть захотелось.
Царь приказал, и слуги принесли мужику каравай белого хлеба и бутылку вина.
Поглядел мужик на такое угощение и говорит:
- Царечек-паночек! Мой дед и прадед такого хлеба не едали, такого вина не пивали, и я к этому не привычный. Нету ли у тебя солдатского хлеба да простой водки?
Принесли мужику черного солдатского хлеба и простой водки.
Наелся мужик, выпил маленько и благодарит царя.
- Ну, а что еще, мужичок, ты хочешь?
- Да ничего, царечек-паночек. Теперь дозволь поплясать в твоих покоях.
- Эй, музыку! - крикнул царь. Явилась полковая музыка.
- Нет, - говорит мужик, - под такую музыку я плясать не умею.
- А под какую же ты умеешь?
- Под дуду.
Нашли дударя с дудой. Заиграл дударь, и как пошел мужик плясать, аж царские покои трясутся. Наплясался вволю, все лапти сбил, а потом говорит:
- Хватит!
Дударь перестал играть.
- А теперь, царечек-паночек, - говорит мужик, - есть у меня еще одна последняя просьба.
- Какая?
- Да вот я тебе здесь нашумел, нагрязнил своими лаптями, так дай мне за его сто розог.
- Зачем тебе розги? - говорит царь. - Ты же мне золото принес!
- Нет, царечек-паночек, дай розог, я так от тебя не уйду.
Ну, делать нечего. Позвал царь палачей с розгами. Положили мужика на лавку. Намочили палачи розги в соленой воде и приготовились его бить.
А мужик вдруг как закричит:
- Погоди, царечек-паночек! У меня напарник есть.
- Какой напарник?
-Да вот когда шел я к тебе, то меня один твой генерал не пускал. “Коли дашь, - говорит, - половину того, что тебе царь за золото даст, то пропущу”. Я посулил ему отдать половину. Так дайте ему первому его половину - все ж он мне не ровня, я должен ему свой черед уступить.
Привели генерала. Как увидел он розги, задрожал весь, начал что-то говорить, да язык его не слушается. А мужик говорит:
- Не бойся, панок-генерал, я тебя не обижу:
твою долю отдам сполна. Дайте ему пятьдесят, а потом остальные мне.
Раздели генерала, положили на скамью и начали сечь розгами.
Когда отсчитали ровно пятьдесят, мужик говорит:
- Царечек-паночек! Он тебе хорошо служит, так дай ему и мою половину. Мне не жалко.
Всыпали генералу еще пятьдесят розог. А мужик шапку в охапку - и за порог.

Как поп обманул Тараса однажды, а Тарас его дважды

Жил на свете бедный-пребедный мужичок, и была у него жена, а детей не было. Дожили они до того, что хлеба купить не на что.
- Эх, жена,- говорит мужик,- поведем на базар последнюю коровенку, продадим да хлеба купим.
Пошел мужик корову в город продавать, а навстречу ему из города священник с причтом.
- Здравствуй, Тарас!
- Здравствуй, батюшка!
- Куда это ты, Тарас, козу ведешь?
- Батюшка, это же корова!
- Нет, светик, это коза, вот и дьякон тебе скажет.
- Да, это коза! - говорит дьякон.
Растерялся мужичок, а поп увещевает:
- Брате Тарасе, продай мне эту козу, вот тебе три рубля!
Нечего делать мужичку, продал он попу свою корову за три рубля, вернулся домой и говорит жене:
- Какая ты глупая, вместо коровы козу мне на поводке дала.
Напустилась на него жена.
- Что ты, ума решился? Козы все дома, а коровы нетути.
- Ну, баба, что делать? Я продал корову священнику, как-нибудь потом разберемся.
Снова пришло воскресенье. Едет Тарас в город и знает, что священник с причтом обязательно зайдет в трактир отобедать. Подговорил он трактирщика:
- Я выпью и закушу на гривенник, а ты говори, что на сто рублей.
Сидят причетники с попом в соседнем номере и говорят между собой:
- Каков наш мужик Тарас: за один обед сто рублей просадил! Мы вчетвером и то рублей десять истратим, а он сто рублей!
Смотрят они в щелку: чем это Тарас будет расплачиваться. А Тарас втащил в трактир большущий колпак, аршина в полтора. Стукнул по колпаку:
- Ну что, трактирщик, уплачено?
- Уплачено сполна.
Поп со своим причтом смотрят на это и диву даются.
В другой раз стукнул Тарас по колпаку.
- Будьте здоровы, пан трактирщик!
В третий раз стукнул-говорит трактирщик:
- Ну, молодец, Тарас, платить умеешь.
Священник и говорит:
- Братья причетники, купим у Тараса этот колпак: он пригодится нам - каждую поездку будет для нас даровой обед в трактире. Ты, дьякон, клади на кон двадцать пять рублей, дьячки положат вместе двадцать пять, а я один пятьдесят; за сто рублей, может, продаст колпак.
Едет Тарас домой, догоняет его священник:
- Знаешь что, Тарас? Продай нам этот колпак:
он будет нас выручать. Сколько ты за него возьмешь? Мы согласны дать тебе пятьдесят рублей серебром.
- Нет, батюшка, никак нельзя отцовское благословение в чужие руки отдавать: хоть изредка случится в городе быть, так вволю попью-погуляю.
- Послушай, Тарас, вот тебе сто рублей серебром.
- Нет уж, батюшка, если хотите купить, то продам за сто пятьдесят рублей.
- Ну, причетники,- говорит священник,- покупаем, а то кто-нибудь дороже даст.
Купили они колпак за сто пятьдесят рублей. Приезжает Тарас домой и говорит жене:
- Ну, хозяйка, ругала ты меня, что я корову за, три рубля продал, зато теперь продал я свой колпак за сто пятьдесят рублей.
Стал Тарас хозяйством обзаводиться, а священник ждет не дождется праздника, чтобы поехать в город на дармовой обед. Поехали причетники с женами и няньками и с детьми в город. Заказывают трактирщику:
- Дай-ка нам на двести рублей попить-погулять. Трактирщик рад стараться: подал разных кушаний и напитков на двести рублей. А как только отобедали:
- Ну, батюшка, пожалуйте расчет! Батюшка вылазит из-за стола:
- Сейчас, господин трактирщик! Принес пономарь со двора колпак. Стукнул священник по колпаку ладонью.
- Ну как, в расчете, трактирщик?
- Нет, поп, давай деньги!
Священник передал колпак дьякону, чтобы дьякон ударил по колпаку. Дьякон бил-бил, а трактирщик по-прежнему расчет спрашивает. Все причетники лупили кулачищами по колпаку, а трактирщик знай свое твердит:
- Давай деньги!
Стали складчину собирать причетники, заняли денег у знакомых и заплатили трактирщику.
Тарас года за два прожил полученные за колпак деньги, а потом и говорит жене:
- Вот что, баба! Ложись-ка на лавку да смотри не шевелись, а я поеду за священником, скажу ему:
"Батюшка, пожалуйте исповедовать: моя хозяйка очень больна".
Приезжает мужик к священнику.
- Ну, зачем ты приехал?
- Сделайте милость, батюшка, пожалуйте исповедовать: хозяйка умирает.
Собрался поп и поехал с Тарасом. Входят в хату, а хозяйка лежит уже мертвая, прибранная.
- Батюшка,- говорит Тарас,- благословите вы меня! Есть у меня старинная дубина (еще от сотворения мира), я огрею жену три раза этой дубиной, она сразу оживет.
- Ну, коли эта дубина еще от дедов-прадедов сохраняется - благословляю!
Батюшка со страху вышел в сени, а Тарас ударил три раза дубиной по лавке. Жена мужика зашевелилась, застонала. Удивился батюшка, что человек ожил. Входит он в хату, а баба уже сидит на лавке и покачивается. Тарас поднес ей ковшик холодной водицы, она и вовсе очухалась.
Батюшка похвалил Тараса и поехал домой. В тот же день собрал он свой причт и рассказал ему о диковинном воскресении жены мужика.
- Вот кабы нам эту дубину купить; как мы постоянно на похороны ездим, то оживляли бы этой дубиной покойников. Давайте сложимся и купим у мужика дубину.
- А вы, батюшка, съездите поторгуйтесь.
- Нет, поедем все вместе к нему.
Приезжают они к Тарасу.
- Не продашь ли, Тарас, дубину, которая людей оживляет?
- Продам.
- Сколько возьмешь за нее?
- Ах, батюшка, дайте пятьсот рублей.
Стали причетники совещаться.
Поп говорит складываемся, я двести пятьдесят рублей, а вы, причт, втроем двести пятьдесят.
Отдали деньги мужику и забрали с собой дубину. Только они приехали домой - навстречу им купец богатый.
- Батюшка, у меня сегодня жена умерла, побеспокойтесь тело схоронить.
- Сейчас, господин купец, приедем.
Быстро собрались они, взяли с собой дубину. Приезжают, лежит на столе тело. Говорит поп дьякону:
- О, о, мы ее воскресим! Тащи-ка, пономарь, дубину!
Удивляется купец, зачем пономарь дубину несет. Ударили причетники мертвую купчиху три раза - не оживает. Доложили родственники купцу о таком надругательстве над покойницей. Купец подал жалобу начальству, что причетники усопшую купчиху так побили. Вот и потащили их всех недолго думая в суд на расправу.

Откуда пошли паны на Полесье

Давно это было. И старые люди того уж не помнят и рассказывают то, что от отцов и дедов слыхали.
Ну так вот. Дремучими полесскими лесами пробирался раз вечером черт в свое болото. Был он хмурый-прехмурый: за целый день не удалось ему сделать людям никакого вреда. А какой же из него после этого черт? Теперь хоть и в ад не показывайся - засмеют его там!
Тащится черт злющий-презлющий, невеселые думы его грызут. Вдруг видит - мчится по дороге пан из Варшавы. Впереди гайдуки едут, сзади тоже, а посередине пан в карете на мягких подушках сидит. Усы торчком, как у жука-короеда, шапка с тремя рогами, сапожки красного сафьяна, пояса со шнурами витыми, золоченые... Ну, словом на сто сажен паном несет!
Загородил черт дорогу, вытаращил глаза, смотрит: ни разу на Полесье такого пугала не видывал!
- Прочь с дороги, пся крев! - закричал пан на черта и грозно зашевелил усами. Черт ни с места.
- Объедешь, - говорит, - коли надо тебе. Заносчив был пан, аж почернел от злости:
- Эй, гайдуки, всыпьте ему двадесте пеньть!
Защелкали гайдуки кнутами и кинулись к черту. А тот взял да и перескочил через них, ухватил пана за чуб и понес его над лесом, выскалив зубы...
Летит черт и бьет паном об верхушки дерев. Где об дуб ударится пан - там вмиг вырастает пан Дембицкий, а за Дембицким - Дубицкий...
О березу грохнется - является пан Бжезинский, а за ним - Бжезовский, а за Бжезовским - Березовский...
Как грибы растут паны.
Об сосну шарахнется пан - вырастает пан Сосновский, о граб - Грабовский, об ель - Ельский, о вербу - Вербицкий, о ясень - Ясенский, об осину - Осинский...
Скакал-скакал черт с паном, прямо заморился. Поглядел, а от пана одни только кишки остались: ловко его пообтрепал!
“Что ж с ним, - думает, - делать? Не нести ж его в ад?” Взял черт да и пораструсил панские кишки по земле. И пошли от них расти паны мелкие да подпанки - Кишки, Печенки...
Так развелись паны на Полесье - сам черт посеял их на беду людям.

Пан и сказочник

Один богатый пан очень любил сказки слушать. Бывало, кто ему что ни наплетет, он все правдой считает.
Захотелось этому пану такую сказку послушать, какой бы он не поверил. И объявил он повсюду: "Если кто расскажет мне такую сказку, чтобы я сказал: врешь, дам тому тарелку золота".
Нашелся один такой сказочник. Звали его Янка. Приходит он к пану:
— Ставь, пан, тарелку золота, буду сказывать сказку.
Поставил пан на пол тарелку золота, а сам уселся в кресле и закурил трубку с длинным чубуком.
— Ну, рассказывай. Только смотри, как бы вместо золота розог не получить.
Присел Янка на корточки перед тарелкой и начал рассказывать:
— И чего, панок, на свете-то не бывает! Вот какой случай со мной вышел однажды. Было это в то время, когда мой отец еще и на свет не родился. Жил я с дедом. Делать дома нечего, вот дед и отдал меня к одному хозяину пчел пасти. А было у того хозяина целых пятьдесят колод пчел. Надо каждый день поутру пересчитать их и на пастбище гнать. А вечером пригнать, опять пересчитать, подоить да в ульи загнать. И хозяин мне твердо сказал: “Ежели ты хоть одну пчелу потеряешь, то не заплачу тебе за целый год”. Вот какая была нелегкая работа!
— Все может быть,— соглашается пан. Глянул Янка на тарелку золота и продолжает рассказывать:
— Однажды пригнал я пчел с пастбища, пересчитал: нету одной пчелы... Батюшки-светы, быть беде! Я бегом назад — пчелу искать. А уже вечереть начало. Я туда, я сюда — нету пчелы. Вдруг слышу — где-то пчела ревет. Смотрю — за рекой семь волков напали на мою пчелу. А она, бедняжка, от них изо всех сил отбивается, не сдается. Бросился я на помощь пчеле. Прибежал к реке — нет переправы. Что делать? А тут вот-вот волки пчелу разорвут. Я, долго не раздумывая, схватил себя за чуб, раскачал — и гопля через реку! Но до другого берега не долетел — упал посреди реки и камнем пошел ко дну. Опамятовался кое-как и начал искать дорогу, чтобы наверх выбраться. А тут, как назло, на дне реки кто-то костер развел да такого дыму напустил, что прямо глаза ест, даже рыба носом сопит и дороги из-за дыма не видать. Иду это я ощупью, глядь — медведь стоит. Хотел я схватить его за хвост, да он ко мне головой повернулся. Я сунул ему руку в горло, добрался до хвоста и за него ухватился. Испугался медведь да как рванется наверх — ну, и вытащил меня. Сам бросился с перепугу в лес, а я на берегу остался, да не на том, что надо. Тут схватил я себя опять за чуб, раскачал еще посильней, чем в первый раз, и — прыг на другой берег!
— Мало ли чего на свете не бывает,— говорит пан.— Может, и правда.
— Правда-то правда, пане, да, пожалуй, с изъяном. Ну так вот. Перескочил я на другой берег, да с разбегу так грохнулся оземь, что по самый пояс увяз. Я и туда, и сюда — не выбраться. Без лопаты, думаю, ничего не поделаешь. Побежал домой, схватил лопату — и назад. Откопал себя и бегу на помощь пчеле. Прибежал, отогнал волков, а пчела уже и ноги протянула: задрали ее волки, пока я туда да сюда бегал. Что делать? Прикрыл я пчелу веткой, чтоб волки не съели, а сам пошел к хозяину.
"Беда", — говорю. "А что за беда?" — спрашивает хозяин. "Волки пчелу задрали". Как рассердился хозяин, как затопал на меня ногами: "Теперь не дам тебе ни гроша!" Молчу я. Виноват.
Посердился хозяин и спрашивает: “А волки еще не съели пчелу?” — “Нет”.— “Ну, это хорошо, что хоть пчела-то цела. Поедем заберем”.
Запрягли мы две пары волов, поехали. На лугу сняли шкуру с пчелы, порубили мясо на куски и привезли домой. Дома засолили — целых двенадцать бочек вышло. Весь год ели мы то мясо с хозяином.
— Мало ли чего на свете не бывает! — говорит пан.— Может, и правда.
— Ну, а как кончился год, хозяин прогнал меня и не заплатил и ломаного гроша. Только выпросил я у него кусок воску. Вылепил я из того воску лошаденку, сел на нее и поехал к деду, ведь отца-то у меня еще не было. Еду, еду — приехал в лес. А тут и есть захотелось. Потянул носом — чую, на елке жареным пахнет. Подъехал я к елке, а там в дупле жареные дятлы пищат. Ну, голод не тетка. Полез я в дупло за дятлами. Лезу рукой — не влез, лезу ногой — не влез, лезу головой — не влез, бросился всем туловищем — влез. Наелся там дятлов сколько хотел — и назад. Лезу рукой — не вылезу, лезу ногой — не вылезу, лезу головой — не вылезу, всем туловищем понатужился — тоже не вылез. Вспомнил я, что у хозяина за лавкой топор лежал. Побежал, взял топор, прорубил в дупле дырку побольше да и вылез.
— Мало ли чего на свете не бывает! — говорит пан.— Может, и правда.
— Вылез я, сел на лошадку, заткнул топорик за пояс и еду дальше. А топорик тяп да тяп, тяп да тяп... Вдруг лошадка стала — и ни с места. Оглянулся я — половины лошадки нету: обрубил ее топорик! Чтоб тебе пусто было! Вырезал я палку из ракиты, сшил лошадку да и еду опять. А ракита вдруг стала расти и расти — выросла до самого неба. Ну, думаю, полезу на небо, погляжу, что там делается.
Пан перестал пыхтеть трубкой:
— И что же ты там видел на небе?
— Чего я там только не видел, пане! Иду я это по небу, а в одной хате святые вечеринку справляют: пьют, гуляют, веселые песни распевают. Хотелось мне к ним зайти, да нет, думаю, с пьяными лучше не связываться, а то еще тумаков надают. Иду дальше. В другой хате святой Микола храпит под столом, словно пшеницу на базаре продал. Видно, порядком хлебнул.
— Мало ли чего на свете не бывает! Может, и правда,— говорит пан.
— И верно, что правда! Своими глазами видал. Зашел я к Миколе, думал — может, чем поживлюсь.br / Да где там! Бутылки на столе пустые, хлеба ни крошки. Покрутился я, вижу — валяется возле хозяина золотая шапка. Возьму, думаю, хоть Миколину шапку. Зайду где-либо по дороге в корчму, меня за нее и накормят. Взял я шапку — и назад. А тут Микола проснулся, начал шапку искать. А ее нету. Наделал он крику-шуму... Надо, думаю, домой бежать, а то поймают — от беды не уйти. А тут никак не найду того места, где ракита на лошадке растет. Я и туда, и сюда — нету ракиты. Вдруг вижу — святые на току гречиху веют, мякина так по всему небу и рассыпается. Давай я ее ловить да веревку вить. Свил, привязал одним концом к небу и начал на землю спускаться. Спустился к другому концу веревки, а земли все не видать. Повис я меж землею и небом. Хорошо еще, что со мной топорец-то был. Возьму это я отрублю конец веревки, снизу подточаю и дальше спускаюсь.
— Мало ли чего на свете не бывает! — говорит пан.— Может, и правда.
— Точал я этак, точал, да и не приметил, как сквозь землю проскочил и в аду очутился. Иду по аду, разглядываю, как там и что. Вдруг вижу: ваш покойный батюшка — худой, босой, оборванный — свиней пасет.
Вытаращил пан глаза, трубка изо рта выпала:
— Врешь, хам! Не может этого быть, чтоб отец мой да свиней пас!
А Янка хвать тарелку с золотом — и за двери!

Про попа Кирилу и его работника Гаврилу

Попу Кириле никак не везло на работников. Сколько ни нанимал он их, ни один не жил больше месяца. Кто в том виноват? Поп жалуется, что работники-де виноваты. А работники - что поп: работать заставляет, а кормить не желает.
Так ли оно, или не так, но вот поехал однажды поп Кирила опять нового работника искать. Отъехал немного от дому, глядь - идет хлопец навстречу. С палкой в руке, с торбой за плечами.
Придержал поп лошадь.
- Куда идешь, паренек?
- Да куда глаза глядят.
- Чего так?
- Да может кто на работу наймет. Пригляделся поп к прохожему. “Чем не работник? - думает. - Росток, правда, не вышел, да зато дюж и плечист”.
- Так нанимайся ко мне, - говорит поп.
- Чего ж не наняться, наймусь.
- А какую плату хочешь?
- Да никакой, - отвечает хлопец. - Коль отслужу у тебя год, дам разок по спине кулаком тебе и разок матушке. А коли нет - вы дадите мне по разу кулаком по спине да со двора прогоните. Вот и вся плата.
Ну, попу такой работник больно понравился. “Что ж, - подумал он про себя, - дадим мы ему с матушкой пару кулаков и спустя месяц-другой прогоним. А пока лучшего работника нету, - пусть этот побудет”.
- Ладно, - говорит поп. - Я согласен. А как тебя звать?
- Гаврила.
- Ну так садись, Гаврила, на воз.
Сел хлопец на воз, и поехал поп назад довольный. Проехали с полдороги - лошадь заморилась. Аж мокрая вся, в мыле. Бока так ходуном и ходят, отдышаться не может.
- Что это с лошадью? -удивляется поп. - Едем налегке, а она больше замылилась, чем с поклажей.
- Видно, батюшка, ты ей овса жалеешь, - посмеивается хлопец.
Поп подумал: может, и правду Гаврила говорит. А того и не знал он, что новый его работник такой тяжелый.
Добрались кое-как домой. Поп дает работнику' топор в руки:
- Ступай, - говорит, - Гаврила, дрова рубить.
- Да на что мне топор, - отказывается работник, - я и без него обойдусь.
Поп думает: “И глупый какой-то парень попался на этот раз! Как это можно дрова без топора рубить? ”
А Гаврила подошел к поленнице, взял самое большое полено, размахнулся и гак оземь! Полено так на мелкие куски и разлетелось. Стукнул другим - и то раскололось в щепки.
Смотрит поп из окна, радуется: подходящего работничка нанял! Наутро посылает поп Гаврилу в поле. Запряг Гаврила лошадь в соху и начал пахать. Лошадь так бегом и бежит и вовсе не устает, ведь пахарь-то сам соху подталкивает.
Принес поп обед в полдень.
- Хватит тебе пахать, - говорит работнику, - обедать ступай!
Выпряг Гаврила лошадь и хлоп ее ладонью по крупу. Тут лошадь и рухнула со всех четырех копыт наземь.
Поп глаза вытаращил:
- Чего это лошадь упала?
- Да это она поваляться захотела, - отвечает работник.
Пообедал Гаврила и говорит попу:
- Пускай лошадь передохнет маленько, мы сами пахать будем.
Взялся поп за соху, Гаврила за дышло, и пошли пахать. Поп поднял полы, еле за работником поспевает: такую он ему запарку задал!
Пахали, пахали, пока и солнце зашло.
Приехали домой и спать улеглись. Вот поп и хвалится попадье:
- Ну и работник же у нас! Такого поискать - не найдешь. Ест что попало, а сила как у вола. Нынче как стукнул лошадь кулаком по крупу, так мой буланый и копыта задрал.
Выслушала матушка и говорит:
- Глупый ты, Кирила. И нашел чему радоваться! Если работник кулаком лошадь свалил, так что же с нами-то будет...
- И правда, - схватился поп за спину. - А я-то про уговор и забыл. Что же нам делать, матушка?
- Вот что мы сделаем, - советует попадья. - В наш овес медведи ходить повадились. Так ты разбуди его да скажи: “Ступай, Гаврила, коров из овса выгони. А если какую поймаешь, то домой гони”. Ну, медведь его там и задерет...
Поп так и сделал. Разбудил работника и послал его в поле коров из овса выгонять.
Взял Гаврила кнут и веревку и пошел. Видит - в овсе медведи пасутся. Тут как закричит он на все поле:
- Э-гей, гей!..
Испугались медведи и - кто куда. Один с перепугу прет прямиком на Гаврилу. А Гаврила хвать его за уши, связал веревкой, перетянул раз-другой кнутом и потащил на попов двор. Медведь упирается, лапами землю роет, целый ров прорыл.
Притащил его кое-как Гаврила на двор.
- Батюшка, а где корову поставить? - кричит. Поп спросонья не разобрал и отвечает:
- Да в коровник загони! Сказал и опять на весь дом захрапел. А Гаврила потащил медведя в коровник. Тут медведь пуще прежнего разошелся. Весь двор изрыл, все столбы повалил. Еле загнал его Гаврила в коровник.
Пошла утром матушка коров доить, глядь - одни только объедки от них валяются, а в углу медведь храпит. Попадья с перепугу еле жива домой прибежала.
- Пошли ты своего работника ночью на мельницу! - кричит попу. - Пусть его там черти задушат...
Позвал поп под вечер работника и говорит:
- Завтра надо опару ставить, а муки у нас в доме ни жмени. Поезжай-ка, Гаврила, на мельницу.
Делать нечего. Правду говорят: нанялся, что продался. Запряг Гаврила лошадь, положил на воз мешки с зерном и поехал на мельницу.
А на мельнице той черти водились, и никто из людей ночью там не молол.
Вот приехал Гаврила в самую полночь, подошел к двери:
- Отворяй, мельник!
Черти молчат, думают, кого бы это послать дверь открыть.
Тут Гаврила трах ногой в дверь, враз ее высадил, Увидели это черти и врассыпную - кто в кусты, кто в болото...
- Эй, мельники! Куда это вы? - кричит Гаврила.
Схватил одного за загривок:
- Стой! Мели!
Черт и так и этак - никак вырваться не может. Крепко держит его Гаврила.
Начал он молоть вместо мельника.
Навалил Гаврила полон воз мешков, а всё мука из лотка сыплется.
- Ну, хватит, - говорит Гаврила мельнику, - а то лошадь не довезет.
Взвалил он мешки с мукой на телегу, и правда, не сдвинет лошадь такого воза. Что тут делать? Схватил Гаврила черта за рога, поставил его в припряжку и - айда! Дома пустил черта в хлев, а сам спать улегся.
Наутро видит поп - в хлеву черт скачет. Испугался поп, замахал крестом и бегом к попадье.
- Что делать, матушка? Нашего-то Гаврилу и черти не забрали...
Матушка развела руками.
- Что ж, - говорит, - одно остается сделать. Напиши ему бумагу да пошли к царю, чтоб пенсию тебе за три года выхлопотал... А пока он будет в дороге, мы уложим свое добро да выедем в другое место. Вернется Гаврила назад, а нас и нету...
Поп так и сделал. Кликнул Гаврилу и говорит:
- На тебе вот эту бумагу. Бери лошадь и повозку да поезжай к царю, выхлопочи мне пенсию за три года.
Взял Гаврила старую телегу, на которой сено возили, запряг медведя, черта в пристяжку и покатил к царю. Едет, только гром гремит, только пыль курит.
Приезжает он в столицу и катит прямо на царский двор. Часовые испугались, доложили царю:
“Так, мол, и так, ваше величество, какой-то незнакомый хлопец из неведомого царства на медведе и черте к тебе приехал”.
Царь испугался, за трон забился.
- А спросите, - говорит, - что он от меня хочет?
Вернулись часовые, спросили. Гаврила достал из-за пазухи бумагу и подает часовым. Те опять к царю - с бумагою.
А никакой пенсии царь попам не платил. Пенсию попы от архиерея получали. Но чтоб не иметь дела с чертом, отсчитал царь тыщу рублей и говорит часовым:
- Отдайте их попову посланцу, да только пусть поскорее назад едет.
Получил Гаврила тыщу рублей, повернул телегу и назад. Приезжает домой. Видит - на дворе два воза стоят, а на них все поповы пожитки. “Эге! - думает Гаврила. - Видно, хозяева куда-то перебираются. Кому ж я тогда служить буду?”
Спрятал он в хлеву медведя и черта, а сам распорол на одном возу мешок, высыпал сухари, залез в него и лежит.
Тем временем вернулись из комнат хозяева. Поп сел на один воз, попадья на другой - и поехали.
А надо сказать, что была попадья пудов на десять весом. Как уселась она на мешке, где лежал Гаврила, так работник и закряхтел. Прислушалась попадья - что-то под нею трещит...
- Батюшка!.. - кричит она попу. - На моем возу ось трещит. Боюсь, как бы не сломалась.
Подошел поп к возу, посмотрел - ось цела и колеса целы.
- Это ты, матушка, на сухари села, вот они и трещат.
- Да нет, Кирила, сухари твердые, а я на мягком мешке сижу!
- Сухари, тебе говорю, сухари! - заспорил поп. - Я же их сам на этот воз клал.
Поднялась матушка, глядь в мешок, а там - их работник Гаврила!.. У попа с попадьей так глаза на лоб и полезли.
- Так это ты здесь, Гаврила? - говорит поп.
- А где же мне быть? - смеется Гаврила. - Где хозяин, там и работник должен быть.
Что тут делать попу? Сел он с матушкой на передний воз и - поехали.
А работник едет следом за ними на другом возу.
Поп едет да все спину почесывает:
- Что нам делать, матушка? Как от Гаврилы избавиться?
- Ничего, - говорит попадья, - избавимся! Ты только меня слушайся.
Наступил вечер. А тут как раз хорошие места пошли - озеро с крутым берегом да кусты.
- Давай, - говорит матушка попу, - тут заночуем. Мы ляжем с тобой рядом, а Гаврилу положим в стороне, к воде поближе. И только он уснет, возьмем да и бросим его в озеро.
- Хорошо, - обрадовался поп, - так мы и сделаем!
А работник все это слышал: поп был глуховат и матушка ему на ухо громко говорила.
Остановились путники на берегу озера. Поужинали и легли спать. Поп с попадьей за дорогу устали и сразу уснули как убитые. А работник пошел в кусты, разложил костер, сидит себе да греется.
Проснулась в ночи попадья и, не разобрав спросонья, бросила батюшку в озеро. Поп плюхнулся, как мешок, и пошел ко дну...
Наутро Гаврила приготовил поесть и будит матушку :
- Пора, матушка, завтракать. Протерла попадья глаза, видит - перед ней работник Гаврила здоров и живёхонек!..
- Ты что... с того свету вернулся? - дивуется попадья.
- Так и есть, матушка, вернулся, - говорит работник.
- Ну, как там?
- Очень хорошо.
- А где ж батюшка? - оглянулась попадья.
- Да он там, где и я был, - говорит работник.
- На том свете?
- Ага. Ему там уж так понравилось, что сказывал - другую попадью себе найдет и сюда больше не вернется.
- Как так другую?! - вскрикнула попадья. - А я-то с кем буду! Нет, старый черт, я тебе все патлы повырву за этакие речи! Ишь ты, другую попадью захотел...
И как стояла, так и бухнулась попадья в озеро попа Кирилу на том свете искать.
А Гаврила запряг лошадей да и поехал своей дорогой.

Бабка-шептуха

Жила в одном сельце старенькая бабка. А сельцо-то было небольшое, дворов с десять. И на самом его краю стояла бабкина хатка. Такая же старенькая, как и бабка.
Нашелся какой-то добрый человек, поставил подпорки к бабкиной хатке и завалинкой ее обложил. И стоит она, не зная, на какой ей бок повалиться. Насобирает бабка щепок, растопит печку да и греется себе у огня. Понятно, старому человеку и летом-то холодно. Коли есть что, то поест, а нету — и так обойдется.
А проезжал раз через то сельцо пан. Увидел он знакомую бабку и удивился.
— Ты жива еще? — спрашивает.
— Жива, паночку. Не идет за мной смерть.
— А сколько ж тебе лет?
— Да я своим годам и счету не ведаю.
— А как живется тебе?
— Да какое ж мое житье-то! Чем так жить, так уж лучше сгнить: работать не в силах, а дети и внуки все давно поумирали. Одна я теперь на свете, как во поле былинка. Некому и воды подать. А не помог бы ты, паночку, чем-нибудь старому человеку?
А пан был скупой. Не было еще того, чтоб помог он кому-нибудь в беде. Подумал он и говорит:
— Чего ж ты, старая, не шепчешь или не ворожишь?
— Да не умею я, панок.
— Так я тебя научу.
— Что ж, научи, голубь, научи, чтоб не задаром мне на свете жить.
Наклонился пан к бабкиному уху, говорит:
— Как позовут тебя к больному, ты подуй на него немного да шепчи: “Сигала жил, сигала нет”. Пошепчи вот так маленько, дай попить из бутылочки, он и одужает. А не одужает, так сигал его забери.
Поблагодарила бабка пана да и начала шептать, как он научил ее.
Пошла молва по околице, что объявилась такая, мол, бабка-шептуха, что очень хорошо лечит и людей и скот. Да не только лечит, а и все угадывает.
И повалил к той бабке народ отовсюду. Несут и везут ей всякое добро.
Живет теперь бабка и помирать не хочет.
А выехал однажды пан на охоту. День был холодный. Долго гонялся пан за зайцами, кричал на ветру во всю глотку, ну и случись в горле у него болячка.
Пан и к тому, и к другому доктору — никто той болячки вылечить не может. А она вот-вот задушит его.
Жена говорит, что надо, мол, шептуху позвать, а пан и слушать о том не хочет: он-то ведь знает шептуху эту!
Терпел он, терпел, наконец не выдержал да и согласился бабку позвать.
Привезли бабку, а пан уже еле дышит. Вот и принялась бабка скорей дуть да. шептать: “Сигала жил, сигала нет...”
Слышит пан, что бабка шепчет то, чему он в шутку ее научил, и одолел его смех. А бабка ни на что внимания не обращает—шепчет: “Сигала жил, сигала нет...”
Слушал-слушал пан, а потом как захохочет — тут болячка в горле и лопнула...
Опамятовался пан, стал бабку благодарить, что спасла она его от смерти.
— Ты это так все и лечишь, как я тебя научил? — спрашивает пан.
— Ага, панок, вот так и лечу.
— Ну, а как же ты угадываешь?
— Да как случится...
— Так угадай, что я сейчас думаю. Посмотрела бабка пану в глаза и говорит:
— Думаешь: заплатить ли мне за шептанье, или нет?
Пан засмеялся:
— А чтоб тебе, бабка, пусто было: как же это ты угадала?
— Да это, пане, каждый ведь угадает, кто тебя знает.

Синяя свита навыворот шита

Жил-был царь-чародей. Кликнул он клич по всему царству: “Кто сумеет от меня спрятаться, тому полцарства отдам”.
Нашелся такой охотник - Синяя свита навыворот шита. Приходит он к царю-чародею.
- Я, - говорит, - могу так спрятаться, что ты меня не найдешь.
- Хорошо, - говорит царь. - Коли спрячешься - полцарства тебе, а нет - голова с плеч. Распишись.
Расписался Синяя свита навыворот шита и давай прятаться. Пред царем стоял добрым молодцем, бежал по двору черным соболем, лез под воротами белым горностаем, летел по полю серым зайцем.
Коль бежать, так бежать - забежал в тридевятое царство. А в том царстве был большой-пребольшой луг. Прибежал он на тот луг и обернулся тремя цветиками.
На другой день поднялся царь, посмотрел в свою волшебную книгу и говорит:
- Предо мной стоял добрым молодцем, бежал по двору черным соболем, под воротами лез белым горностаем, летел по полю серым зайцем. Прибежал на большой луг в тридевятое царство и обернулся тремя разноцветными цветиками.
Кликнул царь своих слуг и велел им сходить в то царство да принести с большого луга три цветика разноцветных.
Пошли слуги. Долго шли или коротко, дошли до большого луга, сорвали те цветики, завернули в платочек и принесли их царю.
- Ну что. Синяя свита, спрятался ты от меня? Сделался Синяя свита человеком и говорит:
- Дозволь мне, царь, еще раз спрятаться.
Царь дозволил.
Синяя свита навыворот шита пред царем стоял добрым молодцем, бежал по двору черным соболем, лез под воротами белым горностаем, летел по полю серым зайцем. Коль бежать, так бежать - забежал за тридевять земель, в тридесятое царство. А в том царстве есть такое болото, что сверху мох, а под ним озеро. Зашел он в мох, обернулся рыбой-окунем, забрался на самое дно озера и сидит там.
Утром поднялся царь, посмотрел в свою волшебную книгу и говорит:
- Предо мной стоял добрым молодцем, бежал по двору черным соболем, под воротами лез белым горностаем, летел по полю серым зайцем. Забежал за тридевять земель, в тридесятое царство, обернулся рыбой-окунем и спрятался во мшистом болоте!
Велел царь своим слугам идти в тридесятое царство, очистить болото мшистое и поймать там окуня.
Так слуги и сделали: болото очистили, забросили невод и поймали окуня. Завернули его в платочек, принесли царю.
- Ну что. Синяя свита навыворот шита, спрятался ты от меня и во второй раз? - смеется царь.
Синяя свита сделался опять человеком и говорит:
- Дозволь, царь, спрятаться еще раз.
Царь позволил.
Синяя свита стоял пред царем добрым молодцом, бежал по двору черным соболем, лез под воротами белым горностаем, летел по полю серым зайцем. Коль бежать, так бежать - забежал в тридесятое царство, где растет такой дуб, что корнями в землю врос, а вершина в небе. Взобрался на дуб, обернулся иглой, воткнулся под кору и сидит там. Прилетела на дуб птица Нагай, нюхом учуяла, что сидит под корой человек, и спрашивает:
- Кто здесь?
- Я, - говорит Синяя свита.
- А чего ты сюда забрался?
- Да вот взялся я от царя-чародея спрятаться, да никак не выходит.
- Хочешь, я тебя спрячу?
- Спрячь, добрая птица. Век благодарить тебя буду.
Птица Нагай обратила его в пушинку, взяла себе под крыло, отнесла в царский дворец и положила спящему царю за пазуху.
Чуть свет царь поднялся, умылся, заглянул в волшебную книгу и говорит:
- Предо мной стоял добрым молодцем, бежал по двору черным соболем, лез под воротами белым горностаем, летел по полю серым зайцем, забежал в тридесятое царство. Есть там дуб, что корнями в землю врос, а вершина в небе. Забрался он под кору его и сидит там, обернувшись иголкою.
Велел царь спилить дуб, порубить на дрова и сжечь.
Так слуги и сделали, а Синюто свиту не нашли. Приходят к царю, говорят:
- Нет Синей свиты.
- Как так нету? - удивился царь. - Не может этого быть!
- Нету и все, - говорят слуги. Вышел царь на крыльцо, начал звать:
- Синяя свита навыворот шита, явись!
- Собери своих генералов, - отвечает Синяя свита, - тогда и явлюсь.
Слышит царь голос Синей свиты, а не знает, откуда идет он. Крутился он, крутился, всюду заглядывал, а Синяя свита будто водой разлился.
Ну, делать нечего, собрал царь своих генералов. Вышел на крыльцо и опять зовет:
- Синяя свита, явись!
- Нет, - слышит он голос Синей свиты, - ты сперва отпиши мне при генералах полцарства, тогда и явлюсь. А то ты обманешь - знаю я тебя!
Уж так не хотелось царю, а пришлось отдать полцарства. И только поставил он при генералах на указе царскую свою печатку, как из-за пазухи у него вылетела легкая пушинка и обернулась добрым молодцем.
- Вот и я! - говорит Синяя свита. Схватил он тот указ - да себе в карман. Перестал с той поры царь в прятки играть.

Краденым сыт не будешь

Было у одного человека два сына. Выросли они, а отец и говорит им:
- Пора, сыновья, за настоящую работу приниматься. Кто из вас чем хочет заниматься?
Молчат сыновья, не знают, какую себе работу выбрать.
- Ну так пойдем, - говорит отец, - по свету породим да посмотрим, что люди делают.
Собрались и пошли потихоньку. Идут, сыновья г.о всему приглядываются, думают, какую бы им работу выбрать.
Подошли к одной деревне. Видят - стоит у выгона кузница. Зашли они в кузницу. Поздоровались с кузнецом, поговорили. Старший сын даже молот взял в руки - помог кузнецу лемех выковать. Потом двинулись дальше.
Подошли к другой деревне. Старший сын поглядел туда-сюда: не видать кузницы в этой деревне. Вот и говорит он отцу:
- Почему бы и тут кузницу не поставить? Я бы мог кузнецом остаться. Эта работа мне нравится.
Обрадовался отец: нашел, думает, старший сын себе средство к жизни!
- Ладно, - говорит, - будь кузнецом в этой деревне.
Поставил он сыну кузницу, тот и начал кузнечным делом заниматься. И люди хвалят его, и сам он своей работой доволен.
А младший сын сколько ни ходил, никак себе работу по вкусу не найдет.
Идет он раз с отцом мимо луга. Видит - пасется на лугу вол. А деревня далеко, и пастуха не видать.
- А не начать ли мне, батька, волов красть? - говорит сын. - Работа эта легкая, и каждый день мясо будет. И сам растолстею, как вол.
- Кради, - говорит отец. - Затем я тебя и вожу, чтоб ты себе постоянное занятие выбрал.
Взял сын вола и погнал домой. А отец говорит:
- Подожди меня возле леса - мне надо еще в эту деревню заглянуть: там один мой знакомый живет...
Гонит сын вола да все, как волк, оглядывается, не бежит ли кто за ним. Пока до леса добрался, порядком перетрусил. Аж тошно от страха стало.
Подождал он у опушки, пока отец воротился, и погнали они вместе вола домой.
Зарезали дома вола, сняли с него шкуру и стали мясо варить. Наварили, а отец и говорит сыну:
- Вот что, сынок, давай-ка сначала снимем мерки да посмотрим, кто из нас от этого вола раздобреет.
Взял он шнурок, смерил шею себе и сыну и завязал узелки.
Сели за стол. Отец ест спокойно, а сын всё на двери поглядывает: не идет ли кто вола искать? Залает собака, пройдет или проедет кто мимо хаты - сын хватает мясо и в чулан прячется. А у самого руки и ноги дрожат... И пошло так день за днем.
Съели они наконец вола. Вот отец и говорит сыну:
- А теперь давай шеи мерить: кто ж из нас раздобрел?
Померяли - у отца шея вдвое потолстела, а у сына вдвое похудела.
Удивляется сын:
- И чего оно так?
- А оттого, что ты краденого вола ел, - говорит отец.
- Так и ты же ел краденого!
- Нет, я хозяину уплатил за вола и ел, как своего. Потому-то я и потолстел. А ты как сядешь за стол - страх тебе сразу на шею прыг и душит! Оттого она и худеет. Краденым, брат, сыт не будешь!

Терпел он, терпел, наконец не выдержал да и согласился бабку позвать.