ЗАЯЦ И ЧЕРЕПАХА
Однажды где-то под кустом
Свалила Зайца лихорадка.
Болеть, известно, как не сладко:
То бьет озноб его, то пот с него ручьем,
Он бредит в забытьи, зовет кого-то в страхе...
Случилось на него наткнуться Черепахе.
Вот Заяц к ней: "Голубушка... воды...
Кружится голова... Нет сил моих подняться,
А тут рукой подать - пруды!"
Как Черепахе было отказаться?..
Вот минул час, за ним пошел другой,
За третьим начало смеркаться, -
Все Черепаху ждет Косой.
Все нет и нет ее. И стал больной ругаться:
"Вот чертов гребешок! Вот костяная дочь!
Попутал бес просить тебя помочь!
Куда же ты запропастилась?
Глоток воды, поди, уж сутки жду..." -
"Ты что ругаешься?" - Трава зашевелилась.
"Ну, наконец, пришла, - вздохнул больной. -
Явилась!" -
"Да нет, Косой, еще туда-а иду..."
x x x
Я многих черепах имею здесь в виду.
Нам помощь скорая подчас нужна в делах,
Но горе, коль она в руках
У черепах!
СЛОН-ЖИВОПИСЕЦ
Слон-живописец написал пейзаж,
Но раньше, чем послать его на вернисаж,
Он пригласил друзей взглянуть на полотно:
Что, если вдруг не удалось оно?
Вниманием гостей художник наш польщен!
Какую критику сейчас услышит он?
Не будет ли жесток звериный суд?
Низвергнут? Или вознесут?
Ценители пришли. Картину Слон открыл.
Кто дальше встал, кто подошел поближе.
"Ну, что же, - начал Крокодил, -
Пейзаж хорош! Но Нила я не вижу..." -
"Что Нила нет, в том нет большой беды! -
Сказал Тюлень. - Но где снега? Где льды?" -
"Позвольте! - удивился Крот. -
Есть кое-что важней, чем лед!
Забыл художник огород". -
"Хрю-хрю, - прохрюкала Свинья, -
Картина удалась, друзья!
Но с точки зренья нас, свиней,
Должны быть желуди на ней".
Все пожеланья принял Слон.
Опять за краски взялся он
И всем друзьям по мере сил
Слоновьей кистью угодил,
Изобразив снега, и лед,
И Нил, и дуб, и огород,
И даже - мед!
(На случай, если вдруг Медведь
Придет картину посмотреть...)
Картина у Слона готова,
Друзей созвал художник снова.
Взглянули гости на пейзаж
И прошептали: "Ералаш!"
x x x
Мой друг! Не будь таким Слоном:
Советам следуй, но с умом!
На всех друзей не угодишь,
Себе же только навредишь.
ЗАЯЦ ВО ХМЕЛЮ
В день именин, а может быть, рожденья
Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье.
В кругу друзей, за шумною беседой,
Вино лилось рекой. Сосед поил соседа.
И Заяц наш, как сел,
Так, с места не сходя, настолько окосел,
Что, отвалившись от стола с трудом,
Сказал: "Пшли домой!" - "Да ты найдешь ли дом? -
Спросил радушный Еж. -
Поди, как ты хорош!
Уж лег бы лучше спать, пока не протрезвился!
В лесу один ты пропадешь:
Все говорят, что Лев в округе объявился!"
Что Зайца убеждать? Зайчишка захмелел.
"Да что мне Лев! - кричит. - Да мне ль его бояться!
Я как бы сам его не съел!
Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!
Да я семь шкур с него спущу
И голым в Африку пущу!.."
Покинув шумный дом, шатаясь меж стволов,
Как меж столов,
Идет Косой, шумит по лесу темной ночью:
"Видали мы в лесах зверей почище львов,
От них и то летели клочья!.."
Проснулся Лев, услышав пьяный крик, -
Наш Заяц в этот миг сквозь чащу продирался.
Лев - цап его за воротник!
"Так вот кто в лапы мне попался!
Так это ты шумел, болван?
Постой, да ты, я вижу, пьян -
Какой-то дряни нализался!"
Весь хмель из головы у Зайца вышел вон!
Стал от беды искать спасенья он:
"Да я... Да вы... Да мы... Позвольте объясниться!
Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас.
Там лишнего хватил. Но все за Вас!
За Ваших львят! За Вашу Львицу!
Ну, как тут было не напиться?!"
И, когти подобрав, Лев отпустил Косого.
Спасен был хвастунишка наш!
x x x
Лев пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного,
Но обожал... подхалимаж.
ЗАВИДНОЕ УПОРСТВО
Хозяйка в кладовушке, на окне,
Оставила сметану в кувшине.
И надо ж было,
Чтоб тот кувшин прикрыть она забыла!
Два малых лягушонка в тот же час -
Бултых в кувшин, не закрывая глаз,
И ну барахтаться в сметане!.. И понятно,
Что им из кувшина не выбраться обратно, -
Напрасно лапками они по стенкам бьют:
Чем больше бьют, тем больше устают...
И вот уже один, решив, что все равно
Самим не вылезти, спасенья не дождаться,
Пуская пузыри, пошел на дно...
Но был второй во всем упорней братца -
Барахтаясь во тьме что было сил,
Он из сметаны за ночь масло сбил
И, оттолкнувшись, выскочил к рассвету...
x x x
Всем, с толком тратящим упорство, труд и пыл,
Я в шутку посвящаю басню эту!
НУЖНЫЙ ОСЕЛ
Обед давали у Вола.
Хлев переполнен был гостями,
А стол - харчами.
Пора бы уж гостям и сесть вокруг стола,
Но тут разнесся слух: "К обеду ждут Осла!
Как только он изволит появиться,
Хозяйка знак подаст - гостям за стол садиться!"
Вот долгожданный гость явился наконец.
Напротив племенной Коровы
Посажен он в кругу Овец.
Хозяин налил всем: "Так будем же здоровы!
Внимание! Осел имеет слово!"
Веселые умолкли голоса.
Как наш Осел завел... насчет овса!
Почем теперь овес, да как овес хранится,
Да почему сытней он, чем пшеница...
Он говорит уж полчаса.
Один Баран успел напиться,
Заснула старая Овца,
А речи про овес все нет и нет конца:
Ослу невмочь остановиться!
Уже гостям ни есть, ни пить, ни петь.
И начали ряды гостей редеть.
Окончен бал, как говорится.
Охрипшего Осла остался слушать Вол...
Как мог такой Осел попасть к Волу за стол?
Ужели он с Волом был так сердечно дружен?
Осел в почете был. Осел Волу был нужен:
Когда б кормушками на скотном он не ведал,
Он у Вола бы не. обедал!
ТОЛСТЫЙ И ТОНКИЙ
"Я лягу на полок, а ты потри мне спину, -
Кряхтя, сказал толстяк худому гражданину. -
Да хорошенько веничком попарь.
Вот так-то я, глядишь, чуток и в весе скину.
Ты только, братец, не ошпарь!"
Трет Тонкий Толстого. Одно пыхтит лежачий:
"Еще разок пройдись!.. Еще наддай!..
А ну еще разок! Смелей - я не заплачу!
А ну еще разок!.." - "Готово, друг! Вставай!
Теперь я для себя парку подкину.
Мочалку мылить твой черед!" -
"Нет, братец, уж уволь! Тереть чужую спину
Мне не положено по чину.
Кто трет другим, тот сам себе потрет!"
x x x
Смеялся от души народ,
Смотря в предбаннике, как Тонкий одевался
И как в сторонке Толстый волновался:
Он чином ниже "оказался!
НЕПЬЮЩИЙ ВОРОБЕЙ
Случилось это
Во время птичьего банкета:
Заметил Дятел-тамада,
Когда бокалы гости поднимали,
Что у Воробушки в бокале -
Вода! Фруктовая вода!!
Подняли гости шум, все возмущаться стали,
"Штрафной" налили Воробью.
А он твердит свое: "Не пью! Не пью! Не пью!" -
"Не поддержать друзей? Уж я на что больная, -
Вопит Сова, - а все же пью до дна я!" -
"Где ж это видано, не выпить за леса
И за родные небеса?!" -
Со всех сторон стола несутся голоса.
Что делать? Воробей приклювил полбокала.
"Нет! Нет! - ему кричат. - Не выйдет! Мало! Мало!
Раз взялся пить, так пей уже до дна!
А ну налить ему еще бокал вина!"
Наш скромный трезвенник недолго продержался -
Все разошлись, он под столом остался...
С тех пор прошло немало лет,
Но Воробью теперь нигде проходу нет,
И где бы он ни появился,
Везде ему глядят и шепчут вслед:
"Ах, как он пьет!", "Ах, как он разложился!",
"Вы слышали? На днях опять напился!",
"Вы знаете? Бросает он семью!"
Напрасно Воробей кричит: "Не пью-ю!
Не пью-ю-ю!!"
x x x
Иной, бывает, промахнется
(Бедняга сам тому не рад!),
Исправится, за ум возьмется,
Ни разу больше не споткнется,
Живет умней, скромней стократ.
Но если где одним хоть словом
Его коснется разговор,
Есть люди, что ему готовы
Припомнить старое в укор:
Мол, точно вспомнить трудновато,
В каком году, каким числом...
Но где-то, кажется, когда-то
С ним что-то было под столом!..
СОЛОВЕЙ И ВОРОНА
Со дня рожденья четверть века
Справлял в дубраве Курский Соловей.
(Немалый срок и в жизни человека,
А соловью - тем паче юбилей!)
Среди лесных певцов подъем и
оживленье:
Окрестные леса
Вручают юбиляру адреса.
Готовится банкет. Концерт на два часа.
И от Орла приходит поздравленье.
Счастливый юбиляр растроган и польщен -
Не зря в своих кустах свистел и щелкал он...
За праздничным столом в тот вечер шумно было.
На все лады звенели голоса,
И лишь Ворона каркала уныло:
"Подумать только, чудеса!
Уж мне за пятьдесят давно перевалило,
И голосом сильней, и всем понятней я,
И столько раз Сова меня хвалила...
А юбилей - поди ж ты - Соловья!.."
x x x
Вот пишешь про зверей, про птиц и насекомых,
А попадаешь все в знакомых...
КУКУШКА И СКВОРЕЦ
"Чего распелся ты так рано над крыльцом?" -
Кукушка из лесу Скворцу прокуковала.
"Ах, если бы, Кукушечка, ты знала! -
Ей отвечал Скворец. - Я нынче стал отцом!
Теперь мне в пору петь с рассвета до заката:
В скворечнике моем пищат мои Скворчата!
Я полон гордости - растет мой скромный дом!" -
"Вот невидаль! Нашел же чем гордиться! -
Кукушка из лесу в ответ. -
Чем удивил ты белый свет!
По мне, так лучше быть свободной птицей!" -
"А где несешься ты?" -
"В любом чужом гнезде!" -
"А где твои птенцы?" -
"Не знаю где. Везде!" -
"Да кто ж выводит их?" -
"Другие их выводят.
Я не из тех, кто в этом смысл находит...
Семья мне не нужна. Я жить одна хочу,
Куда задумаю - туда и полечу!
Где захочу - там прокукую.
Вот, Скворушка, тебе бы жизнь такую!" -
"Нет, - отвечал Скворец. - Пример моих отцов
Подсказывает мне иметь весной птенцов!"
И надо же такому вдруг случиться:
Пернатый хищник, старый вор,
Скворчатинкой задумав поживиться,
Явился как-то раз к моим Скворцам во двор.
Но грозно встретила его семья Скворцов!
Едва отбившись от птенцов и от отцов,
Разбойник улетел. А над лесной опушкой
Он с одинокой встретился Кукушкой -
И все ж позавтракал в конце концов!
ЛЕВ И ЯРЛЫК
Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык -
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На Львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано: "Осел", есть номер с дробью, дата,
И круглая печать, и рядом подпись чья-то...
Лев вышел из себя: как быть? С чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста?! А номер?! А печать?!
Еще придется отвечать!
Решив от ярлыка избавиться законно,
На сборище зверей сердитый Лев пришел.
"Я Лев или не Лев?" - спросил он раздраженно.
"Фактически вы Лев! - Шакал сказал резонно. -
Но юридически, мы видим, вы Осел!" -
"Какой же я Осел, когда не ем я сена?!
Я Лев или не Лев? Спросите Кенгуру!" -
"Да! - Кенгуру в ответ. - В вас внешне,
несомненно,
Есть что-то львиное, а что - не разберу!.." -
"Осел! Что ж ты молчишь?! - Лев прорычал в
смятенье. -
Похож ли я на тех, кто спать уходят в хлев?!"
Осел задумался и высказал сужденье:
"Еще ты не Осел, но ты уже не Лев!.."
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал, Шакалу объяснял...
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Лев потерял свой вид, стал чахнуть понемногу,
То этим, то другим стал уступать дорогу,
И как-то на заре из логовища Льва
Вдруг донеслось ослиное: "И-аа!"
x x x
Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!
РОМАШКА И РОЗА
"Прошу меня простить за обращенье в прозе! -
Ромашка скромная сказала пышной Розе. -
Но вижу я: вкруг вашего стебля
Живет и множится растительная тля,
Мне кажется, что в ней для вас угроза!" -
"Где вам судить о нас! - вспылила Роза. -
Ромашкам полевым в дела садовых роз
Не следует совать свой нос!"
Довольная собой и всех презрев при этом,
Красавица погибла тем же летом, -
Не потому, что рано отцвела,
А потому, что дружеским советом
Цветка незнатного она пренебрегла...
x x x
Кто на других глядит высокомерно,
Тот этой басни не поймет, наверно...
ЩЕНОК И ЗМЕЯ
Обиделся Щенок на старых друзей и побежал новых искать. Вылезла в лесу
из-под гнилого пенька Змея, свернулась кольцом и смотрит Щенку в глаза.
- Вот ты на меня смотришь и молчишь... А дома на меня все ворчат, рычат
и гавкают! - сказал Щенок Змее. - Все меня учат, прорабатывают: и Барбос, и
Шарик, и даже Шавка. Надоело мне их слушать!..
Пока Щенок жаловался, Змея молчала.
- Пойдешь ко мне в друзья? - спросил Щенок и спрыгнул с пенька, на
котором сидел.
Развернулась Змея и ужалила Щенка.
Молча. Насмерть.
ЗEPКАЛО
Жил-был один Носорог. Он имел привычку над всеми издеваться.
- Горбун! Горбун! - дразнил он Верблюда.
- Это я горбун? - возмущался Верблюд. - Да будь у меня на спине три
горба, я был бы еще красивей!
- Эй, толстокожий! - кричал Носорог Слону. - Где у тебя нос, а где
хвост? Что-то я не разберу!
- И чего это он ко мне пристает? - удивлялся добродушный Слон. -
Хоботом своим я доволен, и он вовсе не похож на хвост!
- Дяденька, достань воробушка! - смеялся Носорог над Жирафом.
- Сам-то больно хорош! - откуда-то сверху отвечал Жираф.
Однажды Верблюд, Слон и Жираф достали зеркало и пошли искать Носорога.
А тот как раз к Страусу приставал:
- Эй ты, недощипанный! Голоногий! Летать не умеешь, а птицей
называешься!
От обиды бедный Страус даже голову под крыло спрятал.
- Послушай, друг! - сказал Верблюд, подойдя поближе. - Неужели ты сам
себя красавцем считаешь?
- Конечно! - ответил Носорог. - Кто же в этом сомневается?
- Ну тогда посмотри на себя! - сказал Слон и протянул Носорогу зеркало.
Посмотрел Носорог в зеркало и захохотал:
- Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Что это еще за уродина на меня смотрит? Что у
него на носу? Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!
И пока он смеялся, глядя на себя в зеркало, Слон, Жираф, Верблюд и
Страус поняли, что Носорог просто глуп, как пробка. И они перестали
обижаться.
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
Волк решил повеситься и раззвонил об этом по всему лесу.
- Как же! Повесится он! Дожидайся! - усмехнулся Заяц.
- Повесится, повесится! Непременно повесится! Он это твердо решил, -
сказала Черепаха.
- Может, еще передумает! - поежился Еж.
- Не передумает, не передумает! Он уж и дерево выбрал. И сучок
облюбовал! - заверещала Сорока. - На осине решил вешаться. Веревку ищет...
Шум, толки, пересуды. Одни верят, другие сомневаются.
Дошел слух и до деревенского Полкана. Прибежал Полкан в лес, разыскал
Волка. Видит: сидит Серый под осиной, грустный такой, на сучок смотрит.
Екнуло у доброго Полкана сердце. Недолюбливал он Волка, близко к дворам не
подпускал, но тут как-никак - драма... трагедия!
- Здравствуй, Серый! - тихо поздоровался Полкан.
- Здравствуй и прощай! - ответил Волк, смахивая с носа слезу. - Прощай,
Полкаша! Не поминай лихом. Прости, ежели что...
- Неужели это правда? - спросил осторожно Полкан. - Просто не верится!
Почему? Что случилось?
- Опозорен я! Опозорен и в баснях и в сказках... Не хочу больше жить!
Помоги достать веревку... Поищи ее в сарае. Сарай у тебя на запоре, да ты в
него вхож... тебе доверяют...
- Ладно уж... Сделаю... - согласился Полкан, не подумав.
- Вот спасибо! - сказал растроганный Волк. - Да заодно уж... вместе с
веревочкой... прихвати и козленочка. Выполни мое последнее желание...
И выполнил Полкан последнее желание Волка. А тот не повесился.
Раздумал.
ПЬЯНЫЕ ВИШНИ
Наклевался Петух во дворе пьяных вишен из-под сладкой наливки.
Наклевался и пошел искать, с кем бы подраться. И подрался... Утром
проснулся, глянул на себя в лужицу и ахнул: правый глаз подбит, весь заплыл.
Гребешок набоку, распух. От хвоста два пера осталось. И все косточки
болят...
- С кем же это я вчера сцепился? - стал вспоминать Петух. - С Гусем,
что ли? - спросил он Щенка.
- Нет, - сказал Щенок.
- С Индюком?
- Нет, - сказал Щенок.
- С Котом?
- Нет, - сказал Щенок.
- Неужели я на Быка напал? - едва выговорил Петух.
- Нет, - сказал Щенок.
- Так кто же меня вчера так отделал?
- Курица, - сказал Щенок.
ЖАДНЫЙ ЗАЯЦ
Заприметил Заяц в дупле пчелиный улей. Решил медком посластиться.
Раздобыл большую кадушку.
Пошел в лес. По пути Медведя встретил.
- Куда ты, Косой?
- За медом, Косолапый! Я улей в лесу нашел.
- Возьми меня с собой.
- Не возьму! Мне одному мало будет.
- И пчелкам ничего не оставишь?
- А зачем им? Они себе еще насобирают...
Полез Заяц в дупло. За медом. Забила тревогу сторожевая пчела.
Напали пчелы всем роем на незваного гостя. И досталось же ему от пчел!
Уж так они его отделали, так нажалили, что он едва ноги унес.
- Больно ты, Косой, бессовестный, - сказал Медведь. - Пошел бы ты за
медом с кружкой, глядишь, пчелы тебя бы и не тронули. Они народ добрый!
- Хотел бы я посмотреть, как они тебя с кружкой встретят!.. - простонал
Заяц.
Взял Медведь небольшую кружку и полез в дупло. Забила тревогу
сторожевая пчела. Налетели пчелы на Медведя и давай жалить. Хуже Зайца
искусали.
- Все дело ты мне испортил! - сказал Медведь Зайцу. - Не полезь ты к
ним со своей кадушкой, они бы меня с кружкой не тронули... Вот что значит
жадность!
ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ
br /